Про автора:

Дмитрий Ермолович-Дащинский (р. 1986) – театральный критик, историк театрального искусства, квир-исследователь, поэт и драматург. Многие из представленных стихотворений никогда ранее не публиковались, другие же впервые представлены в авторской редакции – без самоцензуры.

В ПОРУ НАДЕЖД И АНГЕЛОВ

Крещенские морозы

До рынка – и налево

свернуть, как будто в рай,

И я тебя узнаю,

а ты не узнавай!

Поверишь ли, поверишь?

Да вере – грош цена!

Крещенские морозы –

беда, но не вина!..

И будет изголовье,

и будут мне стихи –

Стократно тяжелее,

чем все мои грехи.

Забыть бы, но не в силах.

Хороший мой, взыщи!

Потеряны от рая

скрипичные ключи.

2013 г.

Гиацинт

Жестокий Гиацинт из мрамора и неги,
Твоих зеленых глаз замёрзший океан
Остановил меня в необъяснимом беге,
И я, любуясь им, утешил память ран.
Дороже прочих дней в торжественной декаде –
Заплаканный январь и пятое число,
Вот только не дано беспомощной лампаде
Стать жаркою волной языческих костров.
Ты подарил другим полуночное скерцо,
Когда была тверда уверенность в зиме,
Дрожало на шнурке расколотое сердце,
И всякий говорил, что ты не пара мне.
Привычный звонкий смех тоскою обернулся,
И слезы ни к чему, улыбки не видны.
Наверно, мы с тобой в эпохах разминулись,
И в этом вся беда, и нет ничьей вины.
Я поведу крылом, признав своей наградой
Надменное тепло пленительных ланит,
И стану прилетать и петь на ветках сада,
Который на века тебе принадлежит.
Я так хочу, чтоб ты, не следуя приметам,
Презрев как никогда естественную лень,
Сумел бы разглядеть отчетливо и верно
В затмении светил сверкающую тень
Моей любви к тебе…

2008 г.

Incite

Собираю небо по нитке,
Пока дождь,
Скучно сорок пять минут слушать
Чью-то ложь.
Оттолкнуться от стёкол просто –
За мной зарин.
Наши страсти – это не морфий
А вазелин.
Только мне теперь нет спасенья –
Виной грехи.
Будут днём, и когда не спится
Пугать стихи.
Я умру, но тебе оставлю
Мой Эдем,
Приведёт тебя в Сад цветущий
Страж-Голем.
Если райской любви не захочешь,
Стучись в ад,
Но не жди меня этой ночью
Incite.

2001 г.

Юра

Ветер. Осень. Чей-то голос.

И простуда – тихий холод.

Это сизокрылый голод – 

Твёрдый, звонкий, будто волос,

Тонкий, долгий, будто голос.

Не учиться на ошибках,

Чтоб опять смотреть на ветер,

Чтоб растаять в желтом свете,

В каплях сладостных и липких.

Он звенит в ветвях. Он – ветер.

Мёртвая трава всё ближе

Ко следам Его приникнет,

Навсегда зимой утихнет

Ниже неба, снега ниже.

Он ко мне тогда приникнет.

Заслонит меня от грусти,

Не покинет без причины.

По Неве весною льдины

Он за мною не отпустит,

Вдруг обидят без причины.

Будет ветер, снова холод

И уютная простуда.

В музыке апрельский город

За аккордом никнет – Юра!..

За тобою канет, Юра,

И уйдёт по венам холод.

2001 г.

Из радуг и улыбок

Посвящается Н. Р.

Печь пироги из радуг и улыбок,

Вдыхая свет дневной.

Услышать, как в саду сказал Спаситель:

«Возьмите Мой покой…»

Не говорить однажды о работе,

Глотая тишину.

В седле мой ангел – и опять на взводе:

«Я всё еще слежу!»

Как будто свет разыскивал незрячий,

Немой – отрывки слов.

Я на метро – к тебе.

Быть может, спрячусь

В листве коротких снов.

2014 г.

Я – тоже Ева

Любовь не излучает свет,

Судьба следит и судит спорно.

Я на снегу оставлю след – 

Такой упорный.

Тяжёлым вздохом из груди

На провод телефонный – кольца.

Кто смеет Вас поторопить? 

Вы мне – как солнце.

Кто смеет Вас опережать?

До жизни и до смерти тропы…

Хочу любовь пересказать

Чужим знакомым.

Пусть небо заметёт золой – 

Два шага отсчитаю слева.

Я – в белом платье над рекой.

Я – тоже Ева.

2001 г.