«Расширяй меня, слейся со мной»: стихи Алины Бурой
вселенноглазое такси
теплота поверхностей разливается по впадинам тела лавой ритмов
и температур,
теснота помещений рвётся в_наружу движениями жара и сильных ног
будто кричит: расширяй меня, слейся со мной
технота плавит и снова дробит фракталами
всполохами, точками и спиралью,
и снова, расходится рябью,
кругами, порталами
страшно закрыть глаза,
ещё страшнее – открыть их
теплота поверхностей разливается по впадинам тела лавой ритмов
и температур,
теснота помещений рвётся в_наружу движениями жара и сильных ног
будто кричит: расширяй меня, слейся со мной
технота плавит и снова дробит фракталами
всполохами, точками и спиралью,
и снова, расходится рябью,
кругами, порталами
страшно закрыть глаза,
ещё страшнее – открыть их
ничего не сулящий
день-конвой,
спящий рулевой.
без коня, без шашки,
без идей и спичек;
девочка кормит синичек,
собирает желуди,
слезы
и праздники
в мокрую варежку,
кому ты достанешься,
кому ты приглянешься,
яркий закатный дым?
день-конвой,
спящий рулевой.
без коня, без шашки,
без идей и спичек;
девочка кормит синичек,
собирает желуди,
слезы
и праздники
в мокрую варежку,
кому ты достанешься,
кому ты приглянешься,
яркий закатный дым?
ты глыба льда, ты
айсберг, о который я разобьюсь.
я соль-вода, я
волны, которые омоют раны.
волны сделают больно,
а потом излечат,
плача.
живой и обетованной
землей покажется снег
незрячим.
айсберг, о который я разобьюсь.
я соль-вода, я
волны, которые омоют раны.
волны сделают больно,
а потом излечат,
плача.
живой и обетованной
землей покажется снег
незрячим.
весло веселó,
время поворотов напрямо.
время вытаскивать из мутной реки
не только бутылки,
и цепи, и сетки,
и все, что в них,
но и корзины с младенцами,
и неоплаканных неживых.
в одиночной байде
держась взглядом твоей спины,
справляюсь с широким течением.
мешаю могучий суп
из листьев, осоки, коряг –
когда готово?
когда выплюнет на берег
последние из
мертвых благ.
время поворотов напрямо.
время вытаскивать из мутной реки
не только бутылки,
и цепи, и сетки,
и все, что в них,
но и корзины с младенцами,
и неоплаканных неживых.
в одиночной байде
держась взглядом твоей спины,
справляюсь с широким течением.
мешаю могучий суп
из листьев, осоки, коряг –
когда готово?
когда выплюнет на берег
последние из
мертвых благ.
архивные сведения
подпольных полей,
выведенные неизвестной щуплой рукой
в книгах, документах,
на сладко пахнущих формулярах
цвета кожи покойника.
тонкие плёнки свидетельств –
мы были! –
не видные, не нужные
никогда и никому,
кроме тех, кто тоже ходит
по этой линии зачем-то,
в поисках самой невкусной правды,
пошатываясь и спотыкаясь,
ищет в темноте, спрашивает,
кто ты такой, что я такое?
что/кто – надписи на надгробиях
(моих людей),
не все из которых мне даже удастся найти.
людей вообще нет
ни в гугле, ни на полках – нигде,
кроме живой памяти,
кроме обнимающего шепота
памяти твоих слов и рук.
двоятся иконки;
открываю и закрываю
окна и двери –
заколоченные, рухнувшие,
непарадные двери жизней.
подпольных полей,
выведенные неизвестной щуплой рукой
в книгах, документах,
на сладко пахнущих формулярах
цвета кожи покойника.
тонкие плёнки свидетельств –
мы были! –
не видные, не нужные
никогда и никому,
кроме тех, кто тоже ходит
по этой линии зачем-то,
в поисках самой невкусной правды,
пошатываясь и спотыкаясь,
ищет в темноте, спрашивает,
кто ты такой, что я такое?
что/кто – надписи на надгробиях
(моих людей),
не все из которых мне даже удастся найти.
людей вообще нет
ни в гугле, ни на полках – нигде,
кроме живой памяти,
кроме обнимающего шепота
памяти твоих слов и рук.
двоятся иконки;
открываю и закрываю
окна и двери –
заколоченные, рухнувшие,
непарадные двери жизней.
я стою на мосту,
тело – в воздухе,
под – шоссе,
многополосный стан,
как в Китае, только в сердце.
безбожный хаос лиц,
минус на минус
дает не плюс,
а утомленное: ну вот,
еще один или одна
прощай, – неизвестно,
неважно… насколько?
круговая потеря,
в которой «спасибо»
и обретение –
подвиг.
народ
не бессмертен;
как бы найти нам
снова, прощаясь,
не веря во встречи,
дороги друг к другу?
зияет в сердцах
круг травмы,
порука круга.
тело – в воздухе,
под – шоссе,
многополосный стан,
как в Китае, только в сердце.
безбожный хаос лиц,
минус на минус
дает не плюс,
а утомленное: ну вот,
еще один или одна
прощай, – неизвестно,
неважно… насколько?
круговая потеря,
в которой «спасибо»
и обретение –
подвиг.
народ
не бессмертен;
как бы найти нам
снова, прощаясь,
не веря во встречи,
дороги друг к другу?
зияет в сердцах
круг травмы,
порука круга.
